Произведениям Пушкина свойственны символичес­кие образы.

Именно они определили поэтику таких произведе­ний поэта, как поэма «Медный всадник» и повесть «Пи­ковая дама». Присутствуют символические образы и в пушкинской «Капитанской дочке». Автор вводит их для того, чтобы постичь хотя бы контуры того явления, которое называется «русским бунтом», и чтобы по­знать, как-то определить личность простого казака, ставшего вождем народного восстания.

С первым образом-символом мы встречаемся в то время, когда Петр Гринев следует в Оренбург. Это — метель. По дороге ямщик указал Гриневу на маленькое облачко и предложил вернуться назад и переждать, так как это облачко предвещало большой буран, один из тех, что часто встречаются в этой местности и при­носят огромные беды. Не послушав предостережений ямщика и Савельича, молодой дворянин принимает ре­шение ехать дальше. Прошло совсем немного времени, и «облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер за­выл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло». Не видя дороги, кони остановились. Неизвестно, что бы могло произойти, если бы потерявшиеся путники не замети­ли вдруг «...незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу». Этим предметом оказался человек.

Читая страницы, где идет описание метели, мы не замечаем в этом природном явлении ничего символиче­ского — метели в этой местности явление обычное. Но позже, когда нам становится понятно, что этим че­ловеком был Пугачев и мы мысленно возвращаемся к событиям метели, то становится ясней ясного, что ме­тель — грозное проявление стихии природы — символ, выражающий и могучую стихию народного мятежа, на­родного восстания, бунта. Вот почему именно из мете­ли появляется Пугачев и почему он стоит, в отличие от дворянина Гринева, «на твердой полосе».

Поравнявшись с незнакомым человеком, Гринев на­зывает его «мужичком», «дорожным». На постоялом дворе и во время прощания он уже величает его «во­жатым», то есть — проводником. Пушкин придает Пу­гачеву символический образ вожатого. И это тоже мы понимаем позже, тогда, когда убеждаемся, что Пугачев вывел Гринева не только из метели, как природного яв­ления, а и из мятежа, который, скорее всего, смел бы Гринева.

Символичен и сон Гринева, который он видит сразу же после встречи с вожатым — Пугачевым. На первый взгляд — обыкновенная нелепица, кото­рая может присниться каждому человеку. Но потом, сравнивая все события, которые происходили с Гри­невым, мы узнаем в чернобородом человеке, который привиделся молодому дворянину во сне и которого мать Гринева назвала его крестным отцом, — вожа­того, а значит, Пугачева.

Но чернобородый мужик это даже не сам Пугачев, это поэтический образ могучего народного характера. А мертвые тела в комнате — жертвы восстания Пуга­чева.

Символичны и ласковые слова чернобородого му­жика — «не бойсь!..» Подумаешь — абсурд, как мож­но не бояться, когда вокруг мертвые тела. Но зная, как развивались события после сна, мы действительно убеждаемся, что Гриневу не стоило бояться: Пугачев обошелся с ним по-человечески, делал ему только до­бро.