«...Облако между тем обратилось в белую тучку, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала все небо. Ветер завыл, пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло...»

Русский бунт, как и эта метель, начинался с мелких недо­вольств, их становилось все больше и больше, они делались все серьезнее. Пружина народного терпения все сжималась и сжи­малась. И вот наконец распрямилась и ударила по обидчику. Тысячи крепостных двинулись на угнетателей. Все смешалось...

«Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Он, как буран, кружит над страной, неся в себе тысячи снежинок и рождая новые и новые снежные хлопья. Снежинки сталкиваются, одни разлетаются в разные стороны, иные соединяются и летят рядом. Так и люди: го­нимые бунтом, они мечутся, сталкиваются друг с другом, разлетаются или соединяются. На душе у многих темнота, смута, они действуют по инстинкту самосохранения, преда­вая родителей, братьев, идеалы, которыми руководствова­лись в жизни, клятву. Но иные, стойкие душой, остались верны своим принципам, действуя по чести, по долгу, по внутреннему голосу совести. Они выбирают смерть во имя долга, но не союз с бесчестным самозванцем и бунтарем.

Бунт Пугачева, как волна, набежал на Россию. Быстро продвигались мятежники вперед, и вскоре бунт докатился и до Белогорской крепости, где находился главный герой «Ка­питанской дочки» Петруша Гринев. Разные чувства были в момент осады на душе у белогорцев. Но, как ни сражались за­щитники крепости, она была взята. На крыльце комендант­ского дома был учинен суд. В жизни каждого человека бывает пересечение двух дорог, и на перепутье лежит камень с надпи­сью: «С честью пойдешь по жизни — умрешь. Против чести пойдешь — жив будешь». Именно перед этим камнем стояли сейчас обитатели крепости, в том числе Гринев и Щвабрин.

В креслах на крыльце комендантского дома сидел предво­дитель бунтарей Пугачев. Он совал в лицо присягавшим ему белогорцам свою жилистую руку и говорил властным голо­сом: «Целуй руку! Целуй руку!» Одни, движимые страхом, подходили и целовали, другие выбирали смерть.

На душе у Петруши было тяжело. Сейчас он должен сде­лать выбор всей своей жизни: либо поцеловать руку, либо нет. Но какой глубокий смысл стоит за этим поцелуем, какая тра­гедия души, какая ответственность перед родиной, государы­ней, которой присягал, перед родителями и веем дворянством русским и, наконец, Машей — возлюбленной! Ведь присягнув Пугачеву, убийце Машиных родителей, Петруша становился соучастником преступления. Поцеловать руку — значит пре­дать все жизненные идеалы, предать честь. Не поцеловать — пойти на плаху. Гринев выбирает смерть. Ему были присущи такие качества, как доблесть, достоинство, благородство, вер­ность. Он не мог преступить морального кодекса и жить под­лой жизнью предателя. Лучше он умрет, но умрет героем. Он не целует руку Пугачева. Случайно его слуга Савельич спаса­ет его от смерти. Но мысль о подлой жизни или честной смер­ти покидает душу Гринева ненадолго.

Пугачев приглашает Петрушу на пир и после ведет с ним разговор с глазу на глаз. В этот момент между ними проис­ходит словесная дуэль. Но неожиданно для них обоих в Гри­неве-ребенке просыпается воин. Он с достоинством стоит за свои идеалы, свою честь перед Россией и готов принять смерть. Но одновременно в Пугачеве-разбойнике просыпает­ся человек. Он начинает понимать Петрушу: «А ведь он прав! Он человек чести. Не важно, что он еще молод, а глав­ное, он не по-детски оценивает жизнь!» И на этом этапе Пу­гачев с Гриневым нашли общий язык. Их души как бы сли­лись в единое целое и взаимно обогатились.

Но совсем другим характером обладал один из обитателей крепости — Швабрин. Поняв, что крепость осады не выдер­жит и будет взята, он из чувства страха перед смертью и самосохранения перебегает на сторону Пугачева. И когда Пу­гачев сидит как царь на крыльце комендантского дома, Швабрин уже среди его старшин. Он одет по-казацки, об­стрижен а-ля Пугачев. Он вьется вокруг Пугачева, старается ему во всем угодить. Он, как червяк, ползает перед ним, угождает ему только для того, чтобы не быть раздавленным. Швабрин не понимает, что такое честь и долг. Может быть, в глубине души он знает, что есть такие чувства, но они ему не присущи. В экстремальных ситуациях он прежде всего хочет выжить, пусть даже через унижение.

Совсем иная позиция у супругов Мироновых и родителей Гринева. Честь и Долг в их понимании превыше всего. Поня­тие чести и долга у них не выходит за рамки устава, но на таких людей всегда можно положиться. Они по-своему правы.

Прав и Петруша, увидевший в бунтовщике и злодее Пуга­чеве человека. Он сразу заметил его черные, огненные глаза, в которых светились ум, смекалка, воля, достоинство бывше­го крепостного, вырвавшегося на волю. Он оценил и неодно­значность преступника, разобрался в его мотивах. Калмыц­кая сказка о вороне и орле раскрыла Гриневу влюбленность Пугачева в волю, свободу. Песня «Не шуми мати, зеленая дубровушка», которую как-то вдохновенно пели разбойники, показала юноше их обреченность и готовность идти на висе­лицу. Гринев жалел Пугачева и хотел уговорить его сдаться властям. Он готов был спасти Емельку, Емельяна Пугачева, который открылся ему всей самобытностью и талантливос­тью натуры. Историческая метель стала для Гринева школой мужания, взросления. Робкий, домашний мальчик, недавно гонявший голубей и лизавший пенки от варенья, оказался перед вопросами серьезными: на каких путях могут соеди­ниться крестьянская и дворянская Россия? На путях взаим­ной доброты, христианского милосердия. Я думаю, в буду­щей своей помещичьей жизни Гринев никогда не будет ярым крепостником, он будет отцом крестьянам.

Возмужала в «исторической метели» и Маша, о которой Марина Цветаева, мне кажется, пишет излишне неуважитель­но: «о ней только и слышно, что она бледна». Представить страшно, как это поехать ей, провинциалке, в Петербург к го­сударыне! А она едет! Она убеждает царицу в невиновности же­ниха. Она побеждает свой страх, свою «несветскость». Именно Маша Миронова отразила главное, что есть в натуре русской женщины, — способность идти во имя любимого на жертвы.

«Историческая метель» испытывает человека, дом, семью, нацию на прочность. А. С. Пушкин не ставил своей задачей показать в романе злодейства и зверства пугачевцев.

Ему хотелось вглядеться в человека перед лицом испытании. И, читая повесть, мы испытываем радость — человек жив, человек сохранился, человек остался человеком.