Отчужденность Онегина от поместного дворянства, жизненный кругозор которого ограничен мыслями о «сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне», привела его к полному отшельничеству в «господском доме уе­диненном». Появление в соседнем поместье молодого, образованного, наделенного романтическим мироощу­щением поэта Владимира Ленского нарушило одиноче­ство Онегина. «В пустыне, где один Евгений мог оце­нить его дары», Ленский, естественно, «с Онегиным мечтал сердечно знакомство поскорее свесть». Что же представлял собой юный поэт, что отличало его от той бездуховной социальной среды, к которой он принадле­жал:

 

Он из Германии туманной

Привез учености плоды:

Вольнолюбивые мечты,

Дух пылкий и довольно странный,

Всегда восторженную речь

И кудри черные до плеч.

 

«Он сердцем милый был невежда», вдохновенно стремился познать тайну мироздания, смысл жизни, свято верил в незыблемую жертвенность настоящей мужской дружбы, освященной общностью высоких идеалов, в то,

 

Что есть избранные судьбами,

Людей священные друзья;

Что их бессмертная семья

Неотразимыми лучами

Когда-нибудь нас озарит

И мир блаженством одарит.

 

Эти строки перекликаются с проникновенными сти­хами А. С. Пушкина, посвященными лицейскому брат­ству, с вольнолюбивой лирикой поэта. Энтузиазм, обо­стренное чувство справедливости, вера в возможность совершенства мира и страстное желание приблизить его, высокие идеалы добра, гармонии, самопожертвова­ния сближают его с декабристами.

Общественные идеалы Ленского неопределенные, абстрактные и как всякие идеалы, возможно, недости­жимы, но искреннее стремление юноши к добру, спра­ведливому устройству жизни, неприятие зла, убежден­ность в своем высоком предназначении не могут не вы­зывать сочувствия, симпатии:

 

Негодованье, сожаленье,

Ко благу чистая любовь

И славы сладкое мученье

В нем рано волновали кровь.

 

Воспитанный на немецкой романтической поэзии, Ленский воспевал высокие чувства людей, искренность и чистоту душевных порывов утонченной натуры, вольнолюбивые настроения проникнутой юношеским максимализмом свободной личности. Поэт видит жизнь такой, какой хочет ее видеть, воспринимает все в розо­вом свете, романтическое мироощущение наполняет оптимизмом и энтузиазмом его творчество:

 

Он в песнях гордо сохранил

Всегда возвышенные чувства,

Порывы девственной мечты

И прелесть важной простоты.

 

В то же время поэзия его оторвана от реальной жизни, воспеваемые чувства, переживания чрезмерно преувеличены, искусственно драматизированы:

 

Ом пел разлуку и печаль,

И нечто, и туманну даль

И романтические розы;

Он пел те дальние страны,

Где долго в лоне тишины

Лились его живые слезы...

 

Трудно представить себе более противополож­ных друг другу людей: Онегин — разочарованный, уставший и душевно опустошенный «страдающий эгоист», Ленский — романтически восторженный, с большим запасом нерастраченных душевных сил, «сердцем милый... невежда», исполненный энтузиаз­ма альтруист.

Объединяет их образованность, знание мировой фи­лософии, истории, возвышающее над провинциальным дворянством, оторванность от национальной почвы, ре­альной жизни народа.

 

Они сошлись. Волна и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой.

Сперва взаимной разнотой

Они друг другу были скучны;

Потом понравились...

 

Онегин «слушал Ленского с улыбкой» умудренного жизнью человека:

 

И думал: глупо мне мешать

Его минутному блаженству,

И без меня пора придет;

Пускай покамест он живет

Да верит мира совершенству;

Простим горячке юных лет

И юный жар и юный бред.

 

Ленский убежден в возможности переустройства мира, верит в высокое призвание человека, в высшую цель его жизни — служение отечеству, идеалам добра, благородства, справедливости. Он искренне, самозаб­венно предается своим утопиям, столь же искренне от­дается чувству первой любви:

 

Ах, он любил, как в наши лета

Уже не любят; как одна

Безумная душа поэта

Еще любить осуждена.

 

Владимир идеализирует свою избранницу, раскры­вая перед нею душу, посвящая ей свое вдохновение, жар нерастраченых душевных порывов. Ольгина по­верхностность, кокетливость, жеманность воспринима­ются им как непосредственность в выражении подлин­ного чувства, искренность и глубина в любви. Автор мягко, сочувственно, уважая высокий накал души Лен­ского, иронизирует над несоответствием предмета его любви бурным ее проявлениям:

 

...блажен любовник скромный,

Читающий мечты свои

Предмету песен и любви,

Красавице приятно-томной!

Блажен... хоть, может быть, она

Совсем иным развлечена.

 

Онегин беспощадно обнажает бездуховность, по­средственность возлюбленной поэта, причем даже безупречная внешность Ольги сквозь призму макси­малистского восприятия представляется заурядной. Не одухотворенное насыщенной душевной жизнью ли­цо Ольги выглядит непривлекательным, лишенным обаяния, когда его сравнивают с выражающим слож­ный процесс самосознания лицом Татьяны:

 

..Я выбрал бы другую

Когда б я был, как ты, поэт.

В чертах у Ольги жизни нет.

Точь-в-точь в Вандиковой Мадоне:

Кругла, красна лицом она,

Как эта глупая луна

На этом глупом небосклоне.

 

Как истинный влюбленный, Ленский не в состоянии критически взглянуть на возлюбленную и сухо, внут­ренне протестуя, реагирует на объективный взгляд Онегина. Евгений знал жизнь во всех ее проявлениях и не мог обмануться в существовании подлинного чув­ства там, где его нет. Ленский же бросается в омут любви безоглядно, со всем жаром нерастраченных ду­шевных сил: «Он забавлял мечтою сладкой сомненья сердца своего». Дальнейшее развитие событий под­твердило реальность оценки жизненных событий Оне­гиным.

После гибели Ленского его невеста недолго горевала об утрате, вскоре она «с улыбкой легкой на устах» вы­шла замуж за заезжего улана.

А. С. Пушкин сожалеет о гибели «поклонника сла­вы и свободы», о том, что мечты героя облагодетельст­вовать человечество обернулись столь нелепой, бес­смысленной смертью. Однако Пушкин показывает, что расплывчатость идеалов Ленского, жажда самопожерт­вования, славы, всеобщего благоденствия без осознания реальных путей достижения желаемого неизбежно влекли его к гибели. Как же представляет поэт буду­щее героя, если бы трагическое стечение обстоятельств не привело его к печальному, достойному, но бесслав­ному финалу?

 

Быть может, он для блага мира

Иль хоть для славы был рожден;

Его умолкнувшая лира

Гремучий, непрерывный звон

В веках поднять могла...

А может быть и то: поэта

Обыкновенный ждал удел.

Пройти бы юношества лета:

В нем пыл души бы охладел.

Во многом он бы изменился,

Расстался б с музами, женился...

 

Возможно, Ленский превратился бы в обыкновенно­го помещика, одного из тех, кого он так искренне и за­служенно презирал в пору духовного созревания. Ав­тор оставляет этот вопрос без ответа, убежденный лишь в несвоевременности жертвенности столь разви­той, гармоничной личности, как несвоевременно и геро­ично было самотверженное выступление декабристов.