Главные образы романа «Евгений Онегин», носите­ли авторских идей и настроений — Онегин и Ленский. Они воплощают различные настроения в среде русско­го дворянства после победы в войне 1812 года. В России наступил период реакции, и класс дворян расслоился на группы по принципу отношения к правящему режи­му: одна была оплотом режима, другая, наиболее та­лантливая и прогрессивно мыслящая, готовила госу­дарственный переворот в тайных обществах, третья, критически воспринимающая действительность, терза­лась праздностью, не находя себе места в существую­щей политической системе, В романе «Евгений Онегин» представлены все идейно-психологические слои рус­ского дворянства.

Евгений Онегин — сын преуспевающего петербургского чиновника — получил типичное для своего вре­мени и класса домашнее образование. А. С. Пушкин до­статочно критически оценивал уровень образованности своего поколения:

 

Мы все учились понемногу

Чему-нибудь и как-нибудь,

Так воспитанъем, слава богу,

У нас немудрено блеснуть.

 

Тем не менее Онегин знал латынь, античную лите­ратуру, которую, правда, не любил, увлекался прогрес­сивной экономической теорией, историей, философией:

 

Бранил Гомера, Феокрита;

Зато читал Адама Смита...

 

К тому же Онегин всегда играл какую-либо роль, от­вечающую определенной светской условности, и удачно прикрывал поверхностность образования продуманным поведением:

 

Имел он счастливый талант

Без принужденъя в разговоре

Коснуться до всего слегка,

С ученым видом знатока

Хранить молчанье в важном споре

И возбуждать улыбку дам

Огнем нежданных эпиграмм.

 

Евгений вел типичную для столичной аристократии жизнь: балы, рестораны, театры, прогулки по Невско­му проспекту, любовные развлечения, в которых он весьма преуспел благодаря способности «шутя невин­ность изумлять, пугать отчаяньем готовым, приятной лестью забавлять». И все же он выделяется среди об­щей массы «золотой молодежи» критическим мышле­нием, благородством души. Пушкин, называя его «вто­рым Чадаевым», признавал свое духовное родство с ге­роем:

 

Мне нравились его черты,

Мечтам невольная преданность,

Неподражателъная странность

И резкий, охлажденный ум.

 

Онегин отдавал себе отчет в суете и бессмысленнос­ти светской жизни, наполненной неискренностью, условностями. Как мыслящий человек, он с горечью со­знавал опустошающую душу суету «света пустого», и им овладела «русская хандра»:

 

Нет: рано чувства в нем остыли;

Ему наскучил света шум;

Красавицы недолго были

Предмет его привычных дум;

Измены утомить успели;

Друзья и дружба надоели...

 

Попытки борьбы с «душевной пустотой» из-за не­умения систематически трудиться только усугубили его озлобленность, угрюмость, духовное одиночество, пресыщенность жизненной суетой, угасание «сердца жара».

Очутившись в наследованном имении, Онегин об­легчил жизнь крестьян заменой угнетающей барщины «оброком легким», но непоследовательность, неумение трудиться не позволили ему развить реформаторскую деятельность. «Душевная пустота» не оставляла его и в деревне: пошлые разговоры соседей-помещиков, обнажающие узость кругозора и примитивность мыш­ления, тяготили его, он предпочел им гордое и горькое одиночество.

Душевный сон Евгения был нарушен признанием в любви прелестной, искренней и глубокой девушки, и «чувствий пыл старинный им на минуту овладел», но внутренняя опустошенность и благородство души не позволили искреннему порыву развиться в лю­бовь.

Знакомство с молодым, образованным романтичным поэтом Владимиром Ленским, также резко выделяв­шимся в массе поместного дворянства, скрасило Онеги­ну часы досуга, подарило минуты высокого общения. Ленский казался полной противоположностью Онегина: «вольнолюбивые мечты, дух пылкий, всегда востор­женная речь», неопытность и горячность, сердечная неискушенность и искренняя порывистость — все от­личало юного поэта от Евгения. Ленский со всем нерас­траченным жаром души мечтает о счастье всего чело­вечества, верит в священные узы настоящей дружбы:

 

Он верил, что друзья готовы

За честь его приять оковы...

Что есть избранные судьбами,

Людей священные друзья;

Что их бессмертная семья

Неотразимыми лучами

Когда-нибудь нас озарит

И мир блаженством одарит.

 

Как напоминают эти строки искренние и вдохновен­ные стихи Пушкина о лицейском братстве или испол­ненное мужества и благородства стихотворение, посвя­щенное друзьям-декабристам!

Безусловно, Ленский был духовным родственни­ком декабристов, его общественные идеалы столь же гуманны и благородны. Правда, этот «полурусский сосед» Онегина был далек от национальной почвы. Его высокие идеалы были весьма расплывчаты, нео­пределенны, воплощались в поэзии в «нечто и ту-манну даль».

Холодный ум, душевная пресыщенность и тоска Онегина не мешали ему любоваться искренностью по­рывов юного поэта, пылкостью его чувств, горячностью убеждений. Евгений как характер скрытный, одинокий, обращенный в себя даже в ранней юности не отличался такой искренностью, чистотой помыслов, силой убеж­денности, он всегда играл определенную роль. Возмож­но, Онегин даже слегка завидовал честности, естест­венности друга, скрывая за иронией восхищение его прямотой и горячностью:

 

Он слушал Ленского с улыбкой.

Поэта пылкий разговор,

И ум, еще в сужденъях зыбкой,

И вечно вдохновенный взор, —

Онегину все было ново-Насколько

 

Онегин душевно испепелен, лишен вся­ческих иллюзий и идеалов, настолько Ленский чист ду­шой, полон высоких мыслей, благородных устремле­ний, романтических порывов:

 

Негодованье, сожаленье,

Ко благу чистая любовь

И славы сладкое мученье

В нем рано волновали кровь.

 

Очень страстно, самозабвенно предается Владимир чувству любви к Ольге. Она представляется ему вен­цом создания, воплощением совершенства, все в ней видится ему в розовом свете. Глупая ссора привела друзей к дуэли, и они из-за боязни «общественного мненья» (а Ленский еще и из-за неосознанного стрем­ления к героическому) вынуждены были стреляться. Ленский «во цвете радостных надежд» был убит.

Каким же видел Пушкин будущее своих героев, не случись драматической развязки? Ленскому он про­рочил судьбу настоящего поэта, народного трибуна, но не исключал и возможности «обыкновенного удела» провинциального помещика. При благоприятном стече­нии обстоятельств он вполне мог прийти в стан декаб­ристов. Онегин же, пораженный скептицизмом, не мог стать сознательным борцом за справедливое переуст­ройство общества, его ждал путь индивидуального про­теста, пассивного отрицания, непротивления злу наси­лием.