После победы России в Отечественной войне 1812 го­да, во время которой русская нация пережила нео­быкновенный, подъем патриотического самосознания, единения всех слоев народа под знаменем освобождения Родины, в стране наступил период реакции. Россия пре­вратилась в жандарма Европы, а вольнолюбивые наст­роения передовой части русского дворянства игнориро­вались самодержавием. Страна разделилась на два противоборствующих лагеря: реакционеров-крепостников и демократической интеллигенции, готовившей револю­ционный государственный переворот. Была и третья об­щественная группа в дворянской среде, которая не всту­пала в тайные общества, но политический строй в Рос­сии воспринимала критически. В бессмертной комедии «Горе от ума» и в «Евгении Онегине» в образах главных героев воплотились различные движения в дворянском сословии первой четверти XIX века.

Чацкий и Онегин — ровесники, представители сто­личной аристократии. Это молодые, энергичные, обра­зованные люди. Оба они стоят выше своей социальной среды, потому что умны и рассудительны и видят всю пустоту и никчемность светского общества. Чацкий гневно клеймит тех людей, которые являются столпами дворянского общества:

 

Где, укажите нам, отечества отцы,

Которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли, грабительством богаты?

 

Онегину тоже «наскучил света шум», его празд­ность, суета, бездуховность. Он испытывает жестокое разочарование от бесцельного прожигания жизни и, «условий света свергнув бремя», отправляется в свое имение.

Оба героя достаточно образованны: Чацкий «слав­но пишет, переводит», Онегин «читал Адама Смита», «знал довольно по-латыне». Безусловно, это люди одного круга, уровня развития, критически воспри­нимающие действительность, мучительно ищущие свой путь в жизни. Я уверена, что они были бы инте­ресными собеседниками друг для друга, встретив­шись где-нибудь на балу в Москве. Я уже как бы ви­жу, как они отпускают колкие, критически остро­умные замечания в адрес важных, с сановным видом проходящих почтенных гостей. «Пустейший человек, из самых бестолковых», — отозвался бы Чацкий о са­мом надутом, преисполненном напускного самоува­жения государственном чиновнике, а Онегин бы со «страждущей спесью» в лице непременно согласился бы с ним.

Но на этом, на мой взгляд, сходство героев заканчи­вается.

Их объединяет лишь одинаковое общественное по­ложение и критическое восприятие действительности, презрение к «свету пустому». Но Чацкий человек соци­ально-активный, деятельный, истинный патриот. Он искренне хочет служить своему отечеству, применить свои знания во благо народа, труд для него не является тяжелым бременем, в просвещении он видит источник прогресса.

Онегин же, «условий света свергнув бремя», не на­ходит никакого применения своим знаниям потому, что «труд упорный ему был тошен». У него нет никаких идеалов, и мысль посвятить свою жизнь кому-то или чему-то никогда не посещает его. Страдая от осознания бессмысленности светского образа жизни, от своей от­чужденности, Онегин не ищет применения своим спо­собностям. Ему даже в голову не приходит заняться созидательной работой.

Чацкий своим имением «управлял оплошно», то есть хорошо относился к крестьянам. Он всей душой возму­щен подневольным положением крепостных. Чацкий со­знательно отпускает на волю своих крепостных, под­тверждая, что его общественные взгляды не расходятся с практикой.

Онегин же совершенно безразличен к судьбе своих крестьян, «чтоб только время проводить», «ярем он барщины старинной оброком легким заменил; и раб судьбу благословил». Вся его реформаторская деятель­ность на этом закончилась. Онегин озабочен только своим душевным покоем, положение крестьян он облег­чил постольку, поскольку считал это прогрессивным, созвучным времени и прочитанным книгам.

Столь же различны герои и в главном — в любви. Чацкий искренне любит Софью, он верит в жизнь, в вы­сокие идеалы. Конечно, он идеализирует свою возлюб­ленную, и столкновение действительности с идеалом жестоко ранит его. Гордость его уязвлена, разочарова­ние — болезненно. Сколько боли и горечи, уязвленного самолюбия и гневного упрека звучит в его последнем монологе! Но Чацкий не сломлен, не побежден. Он сознает, что Софья — порождение того общества, пороки которо­го он с гневом обличает. Чацкий переживает эту жиз­ненную драму болезненно, как человек с чистым, боль­шим сердцем, но это — не драма всей его жизни. Чац­кий — личность социально-активная, он полон светлых идей преобразования общества, впереди у него — насы­щенная трудом и борьбой жизнь. Мне кажется, он при­мкнет к декабристам.

Душа Онегина опустошена обилием мелких стра­стей, победных романов. Он не способен на большое чувство. Евгений достаточно чуткий и благородный, но он настолько эгоистичный, что отрекается от на­стоящей любви, которая могла бы придать его жизни высокий смысл и душевную гармонию. Но отказав­шись от любви, Онегин обрек себя на полное одино­чество. Критическое отношение к действительности, незаурядный ум при отсутствии четких обществен­ных идеалов, неизбежно влекут к жизненной траге­дии.

Запоздалая, невостребованная любовь Онегина — символ жизненного краха.

В образах Чацкого и Онегина воплощены два на­правления в общественной жизни дворянства начала XIX века: сознательный, активный протест против несправедливого общественного строя и пассивное неприятие устаревших социальных порядков, му­чительный поиск гармонии в себе самом, путь в ни­куда.