«Женские лики» во многом определили направленность лирики А. А. Блока, хотя это далеко не основной мотив его творчества.

Творческая судьба поэта всегда была неразрывно связана с его личной жизнью. Через всю жизнь он пронес чувство безграничной любви к Л. Д. Менделеевой. Это она вдохно­вила его на те стихотворения, которые позже вошли в сбор­ник «Стихи о Прекрасной Даме». Это был первый поэтичес­кий сборник Блока.

Несмотря на то что она имела вполне земной прототип, Прекрасная Дама обожествлялась Блоком, приравнивалась к святой. Она кажется эфемерным существом, созданным из какой-то высшей субстанции, не из плоти. Это идеал, символ Вечной Женственности. Поэт отрешился от реальности, ушел в мир, созданный им самим.

Однако со временем поиски идеала завели Блока в тупик. Он отходит от прежней погруженности в свой мир, где пра­вит Прекрасная Дама. Не последнюю роль в этом играло рас­ставание с Л. Д. Менделеевой. Он продолжал посвящать ей стихи, но образ Прекрасной Дамы тускнел, на смену ему при­ходили другие «женские лики». Они всё еще были покрыты налетом юношеской мечтательности.

Таков образ Незнакомки из одноименного стихотворе­ния. Ее облик полуреален, растушеван, она отстранена от окружающей действительности, как будто не принадлежит ей. В то же время Незнакомка вполне реальна, ее внешность невольно возникает перед мысленным взором благодаря мел­ким деталям:

 

И перья страуса склоненные

В моем качаются мозгу,

И очи синие, бездонные

Цветут на дальнем берегу.

 

По-прежнему Блок пишет о женщине-мечте, недоступной, далекой. Она то ли существует наяву, то ли снится герою во сне. В ней угадываются черты прежней Прекрасной Дамы, но это уже не она.

Позже в системе блоковских символов появляются та­кие, которые невозможно было представить, читая его ран­нюю лирику. Например, «невеста-весна» Сольвейг. Этот об­раз возникает в нескольких стихотворениях разных периодов: сначала как символ чего-то хмельного, весеннего, солнечно­го, потом — как спасение от отчаяния. Иногда же Сольвейг у Блока становится неотличимой от символов мрака и темно­ты. Этот многоликий образ девушки-весны, раз появившись, больше не покидал Блока.

Еще один интересный женский образ встречается в сти­хотворении «На железной дороге». Это уже не Прекрасная Дама, не Незнакомка, не Сольвейг. Это деревенская девуш­ка. Ее облик не очень четок (Блок не изменяет себе), мы знаем лишь, что она молода и красива. Читатель не имеет представления, кто эта девушка, откуда она, как складыва­лась ее жизнь. Мы знаем только одно — она ходит встре­чать проезжающие поезда. Она мечтает о той жизни, что мчится мимо нее за стеклами вагонов. А ведь в поезде — люди разных судеб, счастливые и несчастные, богатые и бедные, у них тоже есть мечты, возможно, они тоже стре­мятся к чему-то недостижимому. Но девушка не думает об этом. Она одинока, она ждет чуда, которого не происходит, да и не может произойти: «Так мчалась юность бесполез­ная». И эта юность оборвалась под колесами поезда. Бес­смысленная жизнь, ненужная красота, неосуществленные мечты... Сюжет для Блока новый, а звучание строк все то же, что и раньше.

По мере того как мировоззрение Блока менялось, любовь для него из святого чувства превращалась в «горькую страсть». Женские лики приобретали новые черты:

 

Только губы с запекшейся кровью

На иконе твоей золотой

(Разве это мы звали любовью?)

Преломились безумной чертой...

 

Здесь, как и прежде, образ трагичен. Речь идет о падшей женщине, но она не вызывает ни отвращения, ни презрения. Горечь, не свойственная юному Блоку, сквозит в строчках, но романтическое восприятие действительности остается.

Говоря о «женских ликах», нельзя не упомянуть о России. Только как к женщине и относится к ней поэт. Она — живое существо. Он говорит о ней как о человеке:

 

А ты все та же — лес, да поле,

Да плат узорный до бровей.

 

Блок обращается к ней как к своей неотделимой «полови­не»: «О, Русь моя! Жена моя!» И любит он ее как женщину:

 

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые —

Как слезы первые любви.

 

Любовь к Родине вдохновляла поэта всю жизнь. Пожалуй, стихов, посвященных ей или навеянных ею, больше, чем лири­ки, связанной с образами обычных женщин. Хотя слово «обыч­ных» здесь, может быть, не совсем уместно, ведь женщины у Блока всегда необыкновенны, как бы оторваны от земли.

Есть черта, которая всегда позволяет отличить блоковских женщин, — это нереальность, туманность. Все женские образы у Блока связывает одно — отношение автора. Он все­гда пишет о женщинах трепетно, с оттенком преклонения. Есть, конечно, и исключения (Катька из поэмы «Двена­дцать»). Однако эти исключения крайне редки.

В сущности, поэт всегда оставался верен своей Прекрас­ной Даме, ее черты, пусть измененные до неузнаваемости, сквозят во всех «женских ликах» у Блока. Женщина всегда

любил одну женщину, которая и была вдохновительницей его лучших стихотворений.