Дворянское общество в повести «Дубровский» пред­ставлено рядом персонажей, одни из которых изобра­жены всесторонне и полно (Троекуров, Дубровский), другие — менее подробно (князь Верейский), о треть­их — вспоминается вскользь (Анна Савишна и другие гости Троекурова).

Одним из главных героев повести является Кирила Петрович Троекуров. В этом человеке автор отобразил самую прочно стоящую на ногах часть дворянства, вла­дык мира, ярых сторонников крепостного права. Имен­но эта часть дворянства в начале восемнадцатого века диктовала свои условия стране и чувствовала себя привольно, особенно в глубинке России.

Получая огромные доходы от эксплуатации подвластных им крестьян, помещики не утруждали себя ни­какими делами, праздно и разгульно проводя время. Они не желали никаких демократических преобразова­ний в стране, так как подобные мероприятия угрожали их безраздельному владычеству и благосостоянию.

Что касается Кирилы Петровича Троекурова, то «его богатство, знатный род и связи давали ему большой вес в губерниях, где находилось его имение. Соседи рады были угождать малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирила Петрович принимал знаки подобострастия как над­лежащую дань; дом его всегда был полон гостями, гото­выми тешить его барскую праздность... Никто не дер­зал отказываться от его приглашения или в известные дни не являться с должным почтением в село Покровское». Науками этот своенравный русский барин себя не утруждал. Автор с явной иронией и осуждением го­ворит, что «Кирил а Петрович выказывал все пороки человека необразованного». А так как физических сил у Троекурова было хоть отбавляй, то он без конца уст­раивал в своем поместье всевозможные увеселитель­ные мероприятия и давал «полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограни­ченного ума». Одной из затей, имевшей назначение увеселения своих гостей, а более всего — себя, была затея с медведем, которого Троекуров специально от­кармливал в своем поместье, чтобы при случае подшу­тить над новым гостем.

Несмотря на то, что почти каждый из гостей изба­лованного донельзя помещика побывал в комнате с медведем и не только испытал нечеловеческий страх, но и получил физические увечья, жаловаться на Кирила Петровича никто не решался — слишком уж безгра­ничной была его власть в округе.

Больше других развлечений Кирила Петрович лю­бил охоту с собаками, он готовился к ней заранее и тщательно. После охоты обычно в поместье барина устраивалась длительная попойка всех ее участников. Очень часто друзья хлебосольного хозяина разъезжа­лись по домам только под утро.

Чтобы читатель получил полное представление об избалованности и самодурстве Кирила Петровича, ав­тор вводит в повесть эпизод, подробно описывающий псарню помещика, предмет его гордости и восхищения. В псарне этой «...более пятисот гончих и борзых жили в довольстве и тепле, прославляя щедрость Кирила Петровича на своем собачьем языке. Тут же находился и лазарет для больных собак, под присмотром штаб-ле­каря Тимошки, и отделение, где благородные суки ощенялись и кормили своих щенят». Какая забота о животных, какое благородство — не правда ли? Да, все это выглядело бы именно так, если бы крепостные люди этого барина, на которых держалось его благосо­стояние, жили лучше собак или, по крайней мере, хотя бы так же.

Ничего не стоит Троекурову унизить человека, да­же того, к кому он питает уважение. А не подчиниться воле деспота и самодура — значит стать его заклятым врагом. И уж тогда Кирила Петрович не остановится ни перед чем, лишь бы продемонстрировать свое пре­восходство. Именно так он поступил с Андреем Гаври­ловичем Дубровским.

Дочь свою он «любил до безумия, но обходился с нею со свойственным ему своенравием, то стараясь угождать малейшим ее прихотям, то пугая ее суровым, а иногда и жестоким обращением». Отношения с Ма­шей, как, впрочем, и со всеми остальными, он строил на требовании полного ее подчинения своей персоне. Ни­какие слова-просьбы Маши об отмене свадьбы с нелю­бимым человеком Кирила Петрович не удосужился да­же выслушать. Конечно, это можно списать на его чрезмерную заботу о судьбе дочери, но счастлива ли от этого Маша, выпадет ли на ее долю счастье узнать, что такое разделенная любовь? Почти с уверенностью можно сказать — нет. Маша, как и онегинская Татья­на, воспитана на принципе: «Но я другому отдана; я бу­ду век ему верна».

Итак, в образе Троекурова автор показал далекую от реформаторских идей часть поместного дворянства, ведущую разгульный, праздный образ жизни. Отличи- тельные черты этих дворян — необразованность, при­митивность, алчность и самолюбие. Прочно стоящая на ногах, эта часть поместного дворянства яростно защи­щает старинный уклад жизни, основанный на порабо­щении человека человеком, и для обеспечения своего господства готова на самые жестокие меры.

Совсем иным предстает перед нами образ другого поместного дворянина — Андрея Гавриловича Дубров­ского. «Будучи ровесниками, рожденные в одном сосло­вии, воспитанные одинаково...», имея похожие характе­ры и наклонности, Троекуров и Дубровский-старший по-разному смотрели на крестьянина и на смысл жиз­ни. Крестьян своих кистеневский барин не притеснял, поэтому и они относились к нему с любовью и уваже­нием. Отношение Троекурова к крепостным крестья­нам Андрей Гаврилович осуждал, потому и сказал сво­ему другу: «...псарня чудная, вряд людям вашим житье такое ж, как вашим собакам». Так же любя, как и Тро­екуров, охоту, Дубровский, однако, относился к празд­ным и разгульным попойкам соседа неблагосклонно и с неохотой посещал их. Сильно развиты у этого чело­века чувство собственного достоинства и гордость.

Ни в первые годы своей жизни в поместье, ни потом Андрей Гаврилович не соглашался воспользоваться да­рами, которые предлагал ему Троекуров. Более того, в отличие от остальных помещиков, Дубровский никог­да не боялся высказать в присутствии Кирилы Петро­вича свои мысли. Заискивать перед богатым соседом было не в его правилах. Образ Андрея Гавриловича Дубровского — образ благородного дворянина, заботя­щегося не только о своем кошельке, но и о вверенных ему крестьянах. Я думаю, что именно такие дворяне, при положительном стечении обстоятельств, были бы сторонниками демократических преобразований в Рос­сии.