В своем творчестве А. С. Пушкин не раз обращался к теме жизни и смерти. Многие его произведения поднимают эту проблему; как каждый человек, поэт пытается понять и ос­мыслить окружающий мир, постичь тайну бессмертия.

Эволюция мировоззрения, восприятия жизни и смерти Пушкина шла на протяжении всего творческого пути поэта.

В лицейские годы Пушкин упивается своей молодостью, его стихи не отягощают мысли о смерти, о безысходности жизни, он беззаботен и весел.

 

Под стол холодных мудрецов,

Мы полем овладеем,

Под стол ученых дураков!

Без них мы жить умеем,

 

писал юный поэт в стихотворении «Пирующие студенты», 1814 год. Те же мотивы звучат в произведении 1817 года «Кривцову»:

 

Не пугай нас, милый друг,

Гроба близким новосельем:

Право, нам таким бездельем

Заниматься недосуг.

 

Юность полна жизни — жизнь полна радости. Девиз всех лицеистов: «Пока живется нам, живи!..» В восторженном ли­ковании, радостном забвении, кажется, проходят дни Пуш­кина. И среди этих наслаждений юности поэт пишет «Мое завещание друзьям», 1815 год. Откуда мысли о смерти воз­никают у совсем еще неопытного, не познавшего жизнь поэта? И хотя стихотворение полностью соответствует анакреонти­ческому настрою лицеистов, эпикурейской философии, ока­завшей влияние на лирику того периода, в нем звучат и эле­гические мотивы грусти, романтического одиночества:

 

И пусть на гробе, где певец

Исчезнет в рощах Геликона,

Напишет беглый ваш резец:

«Здесь дремлет юноша — мудрец,

Питомец нег и Аполлона».

 

Здесь, правда еще очень неопределенно, положено начало тому творческому пути, который приведет поэта к написанию «Памятника», и здесь же, может быть впервые, Пушкин за­думывается о бессмертии.

Но вот лицей позади, и поэт вступает в новую жизнь, его встречают уже более серьезные, реальные проблемы, жесто­кий мир, требующий огромной силы воли, чтобы не потерять­ся среди «мчащихся» и «вьющихся туч» и «бесов», чтобы их «жалобный плач» не «надрывал сердце», чтобы «злобный гений» и его «язвительные речи» не смогли поработить, не смогли управлять поэтом.

В 1823 году, во время южной ссылки, поэт переживает глубокий кризис, связанный с крахом поэтических надежд на то, что «над отечеством свободы просвещенной» взойдет «прекрасная заря». В результате этого Пушкин пишет стихо­творение «Телега жизни»:

 

Хоть тяжело подчас в ней бремя,

Телега на ходу легка;

Ямщик лихой, седое время,

Везет, не слезет с облучка.

 

Бремя жизни тяжело для поэта, но вместе с тем он при­знает полную власть времени. Лирический герой пушкинской поэзии не восстает против «седого ямщика», так будет и в стихотворении «Пора, мой друг, пора», 1834 год.

 

Летят за днями дни, и каждый час уносит

Частичку бытия. А мы с тобой вдвоем

Предполагаем жить...

И глядь — как раз умрем.

 

Уже в 1828 году Пушкин пишет: «Дар напрасный, дар случайный...». Теперь жизнь — это не только «тяжелое бремя», а напрасный дар «враждебной власти». Для поэта сейчас жизнь — бесполезная вещь, его «сердце пусто», «праз­ден ум». Замечательно, что жизнь дарована ему «враждеб­ным» духом, взволновавшим ум сомненьем, душу наполнив страстью. Это итог, некий этап жизни, который поэт прошел в своем творчестве, ведь стихотворение было написано 26 мая — в день рождения поэта, в день, когда на ум должны приходить самые светлые мысли.

В этом же году Пушкин создал «Брожу ли я вдоль улиц шумных». Неотвратимость смерти, постоянные мысли о ней неотвязно следуют за поэтом. Он, размышляя о бессмертии, находит его в будущем поколении:

 

Младенца ль милого ласкаю,

Уже я думаю: прости!

Тебе я место уступаю:

Мне время тлеть, тебе — цвести.

 

Также бессмертие Пушкин видит в слиянии с природой, в том, чтобы после смерти превратиться в неотъемлемую часть «милого предела». И здесь опять присутствует мысль о неот­вратимой власти времени над человеком, оно вольно распоря­жаться судьбой его по своему усмотрению:

 

И где мне смерть пошлет судьбина?

В бою ли, в странствии, в волнах?

Или соседняя долина

Мой примет охладелый прах?..

 

Бессмертие... Размышляя над этой темой, поэт приходит к такому выводу: жизнь кончается, а смерть, возможно, лишь этап жизни. Пушкин не ограничивается рамками земной жизни одного человека — бессмертие каждого в его внуках и правнуках — в его потомстве. Да, поэт не увидит «могучий, поздний возраст» «младого, незнакомого племени», но он вос­креснет из небытия, когда, «с приятельской беседы возвра­щаясь» «веселых и приятных мыслей полн», потомок поэта о нем «вспомнит», — так Пушкин писал в стихотворении «Вновь я посетил», 1835 год.

Но свое бессмертие поэт видит не только в продолжении рода, но и в самом творчестве, в поэзии. В «Памятнике» поэт предрекает себе бессмертие в веках:

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире Мой прах переживет и тленья убежит, И славен буду я, доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит.

Поэт размышляет о смерти и жизни, о роли человека в мире, о его судьбе в мировом устройстве жизни, о бессмертии. Человек в пушкинской поэзии подвластен времени, но не жалок. Человек велик как человек — не зря Белинский го­ворил о поэзии, «наполненной гуманизмом», возвышающей человека.