Но может быть, такого рода

Картины вас не привлекут:

Все это низкая природа;

Изящного не много тут

«Евгений Онегин» (5-я гл.)

 

Описание природы встречается почти в каждом стихотво­рении А. С. Пушкина. Но было бы ошибочно видеть в нем только лишь приятную глазу и душе картинку. На самом деле оно многофункционально. Например, в «Евгении Онегине» через описание времен года показывается течение времени. Вместо фраз «прошел год», «через два месяца» и т. п. Пушкин дает картину природы, соответствующую этому временному отрезку. Одновременно с этим описание природы соответству­ет и внутреннему состоянию автора. В «Бесах» Ф. М. Достоев­ского сомнения и страхи автора переходят на природу, и полу­чается из простой метели какое-то жуткое хаотическое круже­ние, затягивающее внутрь себя все сущее, все живое.

То же самое природное явление (метель, буран) может выполнять совсем другие функции: являться по сюжету на­чалом драмы. Так происходит в повести «Метель», где сюже­том движет не цепь поступков человека, а явление природы. Не случись метели, Владимир бы спокойно доехал и обвен­чался с Машей. Так же и Маша из-за метели обвенчалась с каким-то неизвестным шутником-путником, опять же из-за метели сбившимся с дороги и впоследствии оказавшимся ее возлюбленным Бурминым.

В «Медном всаднике» природа — это своевольная стихия, не смирившаяся и до конца не покорившаяся человеку. Здесь (как и в «Метели») явление природы (наводнение) — завязка сюжета. Вернее, не сама природа, а ее конфликт с властью и человеком, попытавшимся ее покорить. Получается, что при­рода является как бы дополнительным по счету действующим лицом в этой поэме. В стихотворении «К морю» водная сти­хия (море) также является действующим лицом — собеседни­ком поэта, к которому поэт обращается. Здесь сравниваются свободная стихия и внешняя несвобода поэта, а соответствен­но и всего мира, так как «судьба людей повсюду та же». И даже если бы он был свободен, ему некуда уйти. У поэта оста­ется только его внутренняя личная свобода.

Наблюдается некая закономерность: в роли героя может выступать только свободная и свободолюбивая стихия, не по- корившаяся человеку: метель (в «Бесах», «Метели») и вода (в «Медном всаднике», «К морю»). Мне кажется, в этом вы­ражается особая любовь поэта к ним, особенно к воде. Воз­можно, это связано с тем, что А. С. Пушкин, будучи свободо­любивым человеком, всю жизнь был вынужден подчиняться. И он понял со временем, что человек может быть полностью свободен только внутренне, в отличие от любимых им при­родных стихий.

Помимо того, что описание природы выполняет разные функции, оно также изменяется во времени. В каждом пе­риоде творчества поэта описание природы различно. Это очень хорошо видно на примере двух стихотворений, напи­санных в разное время (1819, 1835), но воспроизводящих одно и то же место. Я имею в виду «Деревню» и «...Вновь я посетил...». В «Деревне» А. С. Пушкин соединил два нача­ла: лирическое и гражданское. В первой части этого стихо­творения он сталкивает развратный двор, от которого бежал, и мирную, вольную природу. Это весьма романтичес­кое описание природы интересно сравнить с описанием той же природы, но уже в более позднем философском стихо­творении «...Вновь я посетил...». Присутствует уже совсем другое настроение — тоска. Если в «Деревне» А. С. Пуш­кин испытывает радость от свидания с природой, с родным уголком, то здесь вновь увиденное Михайловское таких бур­ных чувств не вызывает. В «Деревне»: «Парус рыбаря беле­ет иногда», «Вдали рассыпанные хаты», «Овины дымные и мельницы крылаты». В стихотворении «...Вновь я посе­тил...»:

 

Плывет рыбак и тянет за собой

Убогий невод по брегам отлогим.

Рассеяны деревни — там за ними

Скривилась мельница, насилу крылья

Ворочая при ветре...

 

На примере этих стихотворений видно: поздний Пушкин склонен к более реалистическому описанию природы, к ис­пользованию обычной, неромантической лексики.

Порой лексика, совершенно разная по стилю, при описа­нии природы встречается и в пределах одного стихотворе­ния. В «Зимнем утре» романтическая, «условная» лексика, идущая от В. Жуковского («Аврора», «негой взоры»), сменя­ется простонародной («вечор») и общеупотребительной лек­сикой. Этот переход, правда, органичен, столкновение сти­лей отсутствует. Для А. С. Пушкина также характерно присутствие некоего движения внутри стихотворения. Описы­ваемая им картина никогда не бывает статичной. Поэт с лег­костью переходит от одного времени года к другому («Осень»), от сегодняшнего дня ко дню вчерашнему, от опи­сания природы к описанию комнаты («Зимнее утро»).

Самое значительное стихотворение А. С. Пушкина, по­священное природе и взаимоотношению поэта и природы, — это «Осень». Стихотворение, посвященное самому любимому А. С. Пушкиным времени года, разбито на фрагменты. Пер­вый фрагмент посвящен осени. Второй, третий и четвер­тый — остальным временам года: весне, зиме и лету. Описа­ние лета и весны, не любимых Пушкиным, занимает всего по две строчки, но в то же время у читателя создается доста­точно широкая и объемная картина природы. Это достигает­ся благодаря употреблению небольшого количества сущест­вительных, имеющих широкое значение и являющихся об­щими понятиями, неизбыточности уточняющих слов и обо­ротов (прилагательных, причастных и деепричастных). А если уточнения и используются, то они точно передают на­строение и отношение поэта к описываемому.

Вот описание лета:

 

Ох, лето красное! Любил бы я тебя, —

 

личное отношение, не описание, —

 

Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.

 

Получается, что всего четырьмя (!) существительными («зной», «пыль», «комары», «мухи») А. С. Пушкин создает не только картину лета, но и передает свое отвращение к нему. Эпитет «красное» здесь имеет, по-моему, иронический смысл. Примечательно, что оба описания (лета и осени) Пушкин сводит к воспоминаниям о зиме — втором (после осени) любимом времени года. Зиму же Пушкин описывает по-другому, то есть манера описания такая же: «широкими мазками создать картину», но настроение иное. Один мазок — снега, другой — свет луны. И все, пейзаж готов.

Несмотря на явное предпочтение зимы лету и весне, осень — еще более любимое время года, и ей посвящается все остальное стихотворение. Эта пора года — кульминация красоты. Исключительность осени состоит в том, что она во­площает одновременно два мотива: красоты и смерти (осень — пора увяданья, умирания природы). А. С. Пушкин сравнивает ее с чахоточной девой, чей багровый румянец (цвет осеннего леса) на щеках является признаком смертель­ной болезни и в то же время напоминает щеки красивой, полной жизни девушки. В строчке «Унылая пора! очей оча­рованье!» наиболее ясно слышится сочетание, присутствие в осени мотивов смерти и красоты. Причем ощущение красоты усиливается и наиболее остро воспринимается именно от со­знания ее недолговечности. А. С. Пушкин — совершенно земной и жизнедеятельный поэт, поэтому от описания красо­ты и природного великолепия он тут же переходит к быто­вым деталям и прозаизмам:

 

Чредой слетает сон, чредой находит голод...

<...>

Я снова жизни полн — таков мой организм

(Извольте мне простить ненужный прозаизм).

 

Процесс творчества, вдохновение, вызванное потрясаю­щей красотой осени, оказываются связанными с прозаичес­кими деталями. А. С. Пушкин никогда не отрывается от жизни, быта даже при описании своего любимого времени года, от этого красота осени, подчеркнутая близким ее кон­цом, становится чем-то еще более реальным и действенным.

Остается лишь добавить, что осень была самым благо­творным периодом в творчестве А. С. Пушкина, ведь именно осенью были написаны многие из лучших пушкинских про­изведений, таких, как «Медный всадник», маленькие траге­дии и многие другие.