Читая эту повесть, каждый, я думаю, размышляет над тем, что хотел сказать автор, а не над сюжетом или композицией, так как для самого Платонова важна бы­ла суть. Лично я в его повести нашла многое, над чем можно подумать, но больше всего меня поразили люди-

Да, мы знаем, что тогда они свято верили в то, что строили, они бодро шли в будущую светлую жизнь, к коммунизму. Они трудились, жили не только ради себя, но и ради окружающих, общественное должно было быть более важным, чем личное. И так было. Но в «Котловане» Платонова все выглядит не так уж прекрасно. Может, я рассуждаю так спустя много лет, поэтому мне легче, но ведь Платонов писал эту книгу в те далекие времена и уже тогда все видел.

Я удивляюсь тому, что сделали с людьми идеи ком­мунизма и люди, находившиеся во главе этого «строи­тельства» уже тогда, когда, казалось бы, все стреми­лись к равноправию. Конечно, главное было убить в че­ловеке мысли, любые сомнения. Ты должен свято верить, а если... то на любого найдется управа, отсюда и надзор, и жестокость. А они строили, хотя, как я уже говорила и как пишет об этом Платонов, все было не так уж легко.

Люди подавляли, убивали в себе мысли, тем самым превращаясь в обезличенную массу или колхоз (от на­звания ничего не меняется). В них рождались лишь воспоминания, так как «больше ничего думать» они не могли. Но чтобы спокойно заснуть, не разбудить в себе страшных сомнений, они пытались и не вспоминать. Они жили только трудом, но чувствовали, что это не жизнь. Отсюда тоска, равнодушие, им приходилось «терпеть свою жизнь». Ведь не случайно многие хотела покончить жизнь самоубийством. Наверняка люди не находили в такой жизни ничего хорошего. Но они за­ставляли себя жить дальше: одни искали то, что бы «влекло их оставаться в жизни и тщательно действо­вать для общей жизни», другие просто боялись не быть, третьи даже в такой ситуации искали свою выго­ду и жили лишь для этого. А по-настоящему верили, не сомневались немногие. Да и то многие просто смогли убедить себя, что делают правильно. Появляется ужа­сающая мысль, что таких людей и людьми-то не назо­вешь. Может, поэтому Платонов так часто вводит в по­весть сцены с животными: лошади, как будто организо­вавшие коллектив.

Современный человек, прочитавший повесть «Кот­лован», не скажет с уверенностью, что «человек — это звучит гордо». Хотя мы можем найти в этой книге и небольшую долю оптимизма: если Платонов разгля­дел утопию, в которую верили все; если и герои его, как мы видим, не так уж счастливы, есть в них еще что-то, что не дает им превратиться полностью в без­думное существо (Вощев ищет истину, Чиклин спосо­бен на любовь, даже Жачев тепло относится к Насте); если Платонов вводит сцену гибели Насти, «элемента будущей жизни», — это значит, что людей все-таки не так уж просто сделать роботами. Хотя это не по­могло, и трагическое пророчество Андрея Платонова сбылось.