Необычно начало романа: «Шли и шли и пели «Вечную память»... Кого хоронят?.. «Живаго». Так, на противопостав­лении живого и мертвого, строится все произведение Пастер­нака.

Основной вопрос, вокруг которого вращается «внешняя и внутренняя» жизнь главных героев, — отношения с револю­цией, отношение к революции. Меньше всего и Юрий Живаго, и сам автор были ее противниками, меньше всего они спорили с ходом событий, сопротивлялись революции. Их отношение к исторической действительности совсем иное. Оно в том, чтобы воспринимать историю, какая она есть, не вмешиваясь в нее, не пытаясь изменить ее. Такая позиция позволяет уви­деть события революции объективно. «Доктор вспомнил не­давно минувшую осень, расстрел мятежников, детоубийство и женоубийство Палых, кровавую колошматину и человекоубоину, которой не привиделось конца. Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножили».

История доктора Живаго и его близких — это история людей, чья жизнь сначала выбита из колеи, а затем разрушена стихией революции. Лишения и разруха гонят семью Живаго из обжитого московского дома на Урал. Самого Юрия захва­тывают красные партизаны, он вынужден против воли участ­вовать в вооруженной борьбе. Возлюбленная Живаго Л ара живет в полной зависимости от произвола сменяющих друг друга властей, готовая к тому, что ее в любой момент могут призвать к ответу за мужа, давно уже оставившего их с доче­рью.

Жизненные и творческие силы Живаго угасают, так как он не может смириться с неправдой, которую ощущает вокруг себя. Безвозвратно уходят окружавшие доктора люди — кто в небытие, кто за границу, кто в иную, новую жизнь.

Сцена смерти Живаго — кульминационная в романе. В трамвайном вагоне у доктора начинается сердечный приступ. «Юрию Андреевичу не повезло. Он попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастья...» Перед нами во­площение задохнувшейся жизни, задохнувшейся оттого, что попала в ту полосу исторических испытаний и катастроф, ко­торая вошла в жизнь России с 1917 года. Эта кульминация подготовлена всем развитием романа. На его протяжении и герой, и автор все острее воспринимали события как насилие над жизнью.

Отношение к революции выражалось как соединение не­совместимого: правота возмездия, мечта о справедливости — и разрушения, ограниченность, неизбежность жертв.

На последних страницах романа уже через пятнадцать лет после смерти героя появляется дочь Живаго Татьяна. Она пере­няла черты Юрия Андреевича, но ничего не знает о нем: «...ну, конечно, я девушка неученая, без папи, без мами, росла сиро­той». Еще летом 1917 года Живаго предсказал: «...очнувшись, мы уже больше не вернем утраченной памяти. Мы забудем часть прошлого и не будем искать небывалому объяснения...»

Но роман заканчивается авторским монологом, приемлю­щим этот мир, какой бы он в данный момент ни был. Жизнь в самой себе несет начало вечного обновления, свободу и гар­монию. «Счастливое, умиленное спокойствие за этот святой город и за всю землю, за доживших до этого вечера участников этой историй и их детей тиранило их и охватывало неслыши­мой музыкой счастья, разлившейся далеко кругом». Это итог любви к жизни, к России, к данной нам действительности, какой бы она ни была. «Как сладко жить на свете и любить жизнь! О, как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, само­му существованию, сказать это... на исходе тягчайшей зимы 1920 года».

Эти философские раздумья выражаются и в цикле стихов, завершающих роман.