Изображение идеала женщины у Лескова насквозь про­низано духовностью. В этом причина восхищенного удив­ления, которое вызывают у читателя замечательные обра­зы обаятельных женщин, воссозданных Лесковым, таких полных душевной красоты характеров, в ряду которых На­талья Николаевна Туберозова («Соборяне»), Марфа Плодмасова («Старые годы в селе Плодмасове»), княгиня Вар­вара Протозанова («Захудалый род»), старостиха из «За­печатленного ангела», Любовь Онисимовна из «Тупейного художника»; а также цыганка Груша («Очарованный стран-шк»), героини романа «Некуда» Женя Головацкая, Поченька Калистратова, наконец Александра Ивановна Син-тянина («На ножах») и некоторые другие. Важно понять, что идеал женщины у Лескова создается через ее восприя­тие, через ее идеализацию теми, кто, даже предаваясь са­мозабвенно земным страстям, способен чувствовать вечную красоту — красоту духовности.

Женская красота предстает в произведениях Лескова как источник вдохновения, высокого наслаждения, как гармонируемое начало, наконец, как несказанная радость, чудо, открытие того неведомого мира, само прикосновение к которому знаменует утверждение человеческого в челове­ке. Так Иван Северьянович Флягин («Очарованный стран­ник») повествует о встрече с красавицей цыганкой: «А я ей даже отвечать не могу: такое она со мной сразу сделала. Сразу, то есть, как она предо мною над подносом нагну­лась, и я увидел, как это у нее промеж черных волос на голове, будто серебро, пробор вьется и на спину падает, так Я и осатанел, и весь ум у меня отняло. Пью ее угоще­ние, а сам через стакан ей в лицо смотрю и никак не разбе­ру: смугла ли она, или бела она, а меж тем вижу, как у нее под тонкой кожей, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном виске жилка бьется. Вот она, — думаю, где настоящая-то красота, что природы совершенством назы­вается.,.»

В этой картине наблюдается взаимодействие вечной пря­мой красоты и нежного ощущения. Но Грушу он станет называть своею сестрою: его чувство слишком велико, что­бы низводить его к земному обольщению; оно сопоставимо лишь с наслаждением созерцания божественного совершен­ства, той спасительной красоты, которая являет собой выс­шую духовную ценность. Ибо как духовная ценность лю­бовь героя наяву осуществилась. И ее высочайшая истина, ее свет может лишь затемниться тенью земной, плотской страсти. «Природы совершенство» обращает внутренний взор к духовному. Эта мысль едва ли не основополагаю­щая для Лескова: он верит в преобразующую силу добра и красоты.

Вместе с тем в идеале женщины, представленном в твор­честве Лескова, отражаются национальные черты, нацио­нальный тип характера. Лесков не раз обращал внимание на то, что простая русская женщина не скажет о милом ее сердцу: я его люблю, но скажет: я его жалею. Здесь разгад­ка одной из сторон национального характера: в основе люб­ви русской женщины, воплощающей характер, лежат со­чувствие, соболезнование, сожаление, а не страсть-болезнь. Этому соответствует идеал русской женщины, высказанный устами героя рассказа «Запечатленный ангел».

Галерея зрелых земных образов при безусловном разно­образии имеет нечто общее в своей красоте: внешние черты несомненной внутренней силы духовной убежденности, ко­торая проступает через симпатичные и мягкие черты их облика, и эта сила, озаряющая внешнею земною красотой их лица, — сила добра. Несомненной чертою всех героинь является то неотразимое обаяние, которое светится во вне­шности замечательных лесковских женщин: в них земное, плотское пронизано духовным и немыслимо без него. В их духовном облике гармонически уживаются здравомыслимый и добрый практицизм и живая способность к непрактичес­кому, незаинтересованному самоценному стремлению к доб­ру и красоте. Естественность и легкость, с какой эти героини без насилия над собой осуществляют это стремление, и придает красоту всему их облику. Для них нет жертвы, а есть жизнь человеческая «во Христе», жизнь, в которой они живут так, как умеют, а умеют они только так, как должны по-человечески и по-божески, и как только могут женщины, сокровенная суть которых всегда связана с са­мозабвенными чертами материнства и непреходящей доб­ротой женственности.

Творчество Лескова открывает новую художественную страницу в летописи женских характеров и истинно возвы­шенного, единственно человеческого чувства — любви.