Лесков... — волшебник слова, но он писал не пластически, а — рассказывал и в этом искусстве не имеет равного себе.

М. Горький

 

В 60-х годах прошлого века в русской литературе, как бы особняком, существовало творчество замечательного русско­го писателя-рассказчика Николая Семеновича Лескова. Особ­няком потому, что он не принял душой устремления совре­менной ему литературы, отмеченной нигилистическими, ре­волюционными настроениями. Он был против нигилизма. Выступал с критикой романа Чернышевского «Что делать?». Лесков не так оценивал героев этого романа, как, например, революционные демократы. Он считал их «безобидными и аполитичными, которые не несут ни огня, ни меча».

Таким образом, в условиях тогдашней борьбы за идеалы революционных демократов Лесков не опирался на их идеи и на какие-либо идеи вообще. Уникальный случай! Что это? Чистый художник? Непонимание чаяний общества? Думаю, что причины были гораздо сложнее. Писатель так же, как и все прогрессивное общество, стремился к разрешению болез­ненных проблем действительности, но делал это по-своему. Естественно, нелюбовь к политиканству сказывалась на его творчестве.

Уже в раннем рассказе «Овцебык» проявились сильные и слабые стороны творчества писателя. Герой рассказа Васи­лий Богословский упрямо ищет пути к изменению действи­тельности. Мне вначале показалось, что в нем есть что-то от «новых людей» типа тургеневского Базарова. Он так же, как «новые люди», честен, ненавидит дворян-тунеядцев, настой­чиво агитирует народ против богачей и защищает бедняков.

Но лесковский герой тем не менее далек от Базарова, в об­разе которого Тургенев запечатлел типичные настроения эпохи. Овцебык, пожалуй, заслуживает лишь жалости из-за наивности и непоследовательности своих поступков и идей. В жизни, несомненно, таких людей достаточно много. Видимо, Лесков исходил из соображений именно максимального при­ближения героя к реальности. В результате художественная сторона произведений усиливалась, но идейная ослаблялась.

Вернемся к Овцебыку. Исчерпав все возможности и сред­ства приобщения к жизни, он ушел из нее. Хотя рассказ вовсе не сводится к полемике с революционными демократа­ми, в нем сквозили мысли о напрасности борьбы «новых людей» с несправедливостями жизни. По сути — это идея даже не Лескова. Она живет с той поры, когда человеческое общество начало себя осознавать социально разграниченным.

Овцебык наделен чертами именно «лесковского» героя, человека своеобразного, чем-то привлекательного, принима­ющего страдания народа, одновременно симпатичного само­му автору и отдаленного от него, что расширяет художест­венные возможности писателя.

Заслуга Лескова в процессе революционных преобразова­ний в том, что он, как бы ни относился к идеям революцион­ных демократов, объективно показывает метания людей, еще не готовых к восприятию прогрессивных идей. Он также изобразил самоотверженность этих героев, доходящую до самоотречения, жертвенность представителей нового поколе­ния, которым, по его мнению, «некуда идти».

Оценивая свое прошлое, Лесков напишет: «Я блуждал и воротился, и стал сам собою — тем, что я есмь. Многое мною написанное мне действительно неприятно, но лжи там нет нигде, — я всегда и везде был прям и искренен... Я просто за­блуждался — не понимал, иногда подчинялся влиянию...»

Свою ошибку Лесков видел в том, что хотел «остановить бурный порыв», который ему, умудренному опытом, уже по­кажется «естественным явлением».

Я, хорошо зная произведения Лескова, нисколько не со­мневаюсь, что, несмотря на все его заблуждения и ошибоч­ные взгляды, гуманизм и внутренний стихийный демокра­тизм, «жажда света» были всегда прекрасными качествами этого художника.