Психологическое время — отражение в психике человека системы временных отноше­ний между событиями его жизненного пути. Психологическое время включает: осознание возраста, возрастных этапов, представления о вероятной продолжительности жизни, о смер­ти и бессмертии, об исторической связи собст­венной жизни с жизнью предшествующих и последующих поколений семьи, общества, че­ловечества в целом. Большой материал для исследования психологического времени содер­жится в художественной литературе.

Краткий психологический словарь

 

Рассказы А. Кима уникальны. И каждый из них справед­ливо может пополнить «золотую коллекцию» XX века. Все они чем-то похожи, у каждого есть свои особенности. Не­сколько лет объединяют их, делая монолитным произведени­ем писателя середины XX века — Анатолия Кима.

Во-первых, место действия. Сахалин. Этот остров, лежа­щий в самом сердце Дальнего Востока, определяет ситуацию, в которую попадает герой каждой истории. «Много корей­цев, вывезенных еще японцами из Кореи». А также китайцы и другие восточные народы. Вместе с собой они принесли на остров свои культурные традиции, которые со временем перемешались и укоренились на Сахалине.

Во-вторых, сам описываемый герой. То есть на самом деле героев обычно два: один размышляет, другой действует... или действовал очень давно. В своих рассказах Ким описывает самых обыкновенных людей. Некоторые живут в деревнях, не­которые — в небольших городах. Все они — «одни из многих».

И наконец, в-третьих, уникален сам жанр, который со­здает автор. Мне бы хотелось рассмотреть рассказ «Звено нежности» как наиболее характерный для А. Кима. Нетруд­но заметить, что этот рассказ состоит как бы из двух исто­рий: одна — предание, другая — размышления, на которые это предание натолкнуло автора.

Предание — типичный фольклорный жанр, в японской художественной литературе представленный так же ярко, как и в остальных странах. Н. И. Конрад пишет: «Среди многоязычных форм японской художественной литературы одной из самых любимых в древние времена является форма, по-японски обозначаемая словом «дзуйхицу», что значит буквально «вслед за кистью...». И внешне важное соединяет­ся и смешивается с внутренне значительным... «А. Ким как бы материализовал это определение. В его рассказах «внеш­не важное» в форме предания смешивается с «внутренне зна­чительным» — размышлениями автора.

Рассказы А. Кима похожи не сюжетом, а самой постав­ленной проблемой. Главное, что есть у человека, — это его прошлое и его память. Каждый нормальный правильный че­ловек должен иметь потребность в воспоминаниях. Ярче всего это выразилось в рассказе «Двенадцатый». «Пройдет много времени, и вдали от этого острова я вспомню всех, кого знал, и в каждом узнаю своего брата по Сахалину, ищу­щего счастья за синей каймой мира».

Перейдем к основному предмету нашего обсуждения — рассказу «Звено нежности». В его основе лежит семейное пре­дание. Выросший мальчик рассказывает о своем далеком дет­стве. Он вспоминает о той светлой поре, когда он мог еще про­водить целые дни, гоняя соломинкой ежа и думая о своем. Это предание о прабабушке автора, которая прожила в их доме всего одно лето. Однако она оставила в душе мальчика больше воспоминаний, чем «взрослые», которые «бывали днями на работе», и «огромные дядьки, и толстые тетки, и седые кол­хозные старухи», которые появлялись в их доме. Никто из них не оставил в душе ребенка такого следа, как прабабушка, кото­рая «свои последние двадцать лет не снимала белой траурной одежды». Возможно, это потому, что старуха была не похожа на всех остальных и всем удивляла шестилетнего мальчика, единственным другом которого был подобранный им на улице ежонок. И ему запомнились «снежное сияние чистой одежды» и всегда одинаково вздернутые «скорбные брови». Мальчика поражала и пугала сама история жизни старухи. «Речь шла о смертях мужа и сына, случившихся в один год». Тогда в дом был приведен гадальщик, и он рассказал хозяевам, что «над домом летает невидимый разгневанный дух». Это был дух плохо похороненного родственника. Для того чтобы избавить­ся от проклятья, нависшего над домом, необходимо было пере­хоронить его. «Старухе, тогда уже шестидесятилетней, ничего не оставалось делать, как самой спасать семью». И ей это уда­лось. «Затем старуха вернулась домой —- и вот уже сидела, лет тридцать спустя, в дальней комнате нашего деревенского дома, где-то в Казахстане, куда переселилась в тридцатые годы вся наша семья». И можно себе представить изумление мальчика, когда эта чужая и непонятная старуха вдруг вышла

из своей комнаты и стала играть с ежонком. «Мне было шесть лет, я ничуть не удивлялся, что белая старуха, давно и бес­страстно ждущая смерти, играет со мной в мои игры. Здесь было главное таинство нашего бытия, но я тогда не понял еще». Что же объединило этих людей?

Такое, казалось бы, незамысловатое предание наталкива­ет автора на чрезвычайно серьезные переживания и размыш­ления. Что есть человек? Зачем он живет? Какое место он за­нимает в мире? И Ким приходит к нескольким очень важ­ным выводам. Человек не может быть одинок, если с ним его прошлое, его память. «Вот говорят, что человек уходит куда-то, а куда он уходит, собственно? Я знаю, что никуда он не уходит. Он всегда с нами, и мы всегда с ним, и только горе мешает нам разглядеть это. А красивое горе дается нам для того, чтоб мы в конце концов поняли, как надо любить и какое это вечное вещество — любовь. Оно — как это солнце, и как эта земля, как эти облака в небе».

Ким — безусловно современный автор. В наш бурный век, когда «вечные» ценности уже почти потеряли свое не­преходящее значение, когда на их место встали другие, кото­рые, к сожалению, никогда не станут вечными, Ким остался едва ли не единственным автором, рассказывающим о чем-то близком и понятном каждому человеку.

«Тогда приходит настоятельное желание подумать, что же такое в этом мире мое бессмертие. Оно уходит в те жизни, которые до меня и после меня. А я должен соединить их чеканным звеном нежности».