«Бедные люди» — пример тавтологии,
Кем это сказано? Может быть мной.
Г. Иванов
Стихи Георгия Иванова, приведенные эпиграфом, отвергают право собственности в искусстве. Поэт считал, что всякая мысль должна быть продолжена и усовершенствована. Особенно художественная мысль.
Итак, в русском языке и в отечественной литературе нередко встречаются ходовые выражения, чему способствуют такие гениальные произведения, как, например, «Горе от ума» Грибоедова и «Евгений Онегин» Пушкина. Но надо, мне кажется, предполагать, что, так сказать, идеальный первоисточник может оказаться где-то в глубине веков. Кто возьмется установить, собственные ли некоторые словесные построения Пушкина или он позаимствовал их у своей няни? А стихотворение Пушкина «В крови горит огонь желаний»? Точно слышится голос библейского времени, а именно «Песни песней» царя Соломона: «Да лобзает меня лобзанием уст твоих».
Известная фраза «дым отечества», если представить ее звучание как бы в первый раз, произведет странное впечатление. Что-что, а отечество дымить не может. Но Тютчев пишет:
«И дым отечества нам сладок и приятен!»
Так поэтически век прошлый говорит,
А в наш — и сам талант все ищет в солнце пятен,
И смрадным дымом он отечество коптит.
Фразой «отечество коптит» поэт запустил в Тургенева, который покинул отечество и написал произведение «Дым». Все сходится, но, увы, стоит оглядеться, как почти такую же фразу находим у Грибоедова и ранее у Державина: «Отечества и дым нам сладок и приятен». Мне кажется, державинская мысль о «дыме» звучит лучше, потому что я ее понимаю как «даже дым... сладок и приятен, если он отечественный».
Порой наши поэты заимствуют фразы из зарубежной литературы. Так, например, Аполлон Григорьев в своем стихотворении «Искусство и правда» пишет:
Я помню, как в испуге диком
Он леденил всего меня
Отчаянья последним криком:
«Коня, полцарства за коня!»
Речь идет о драматическом актере П. С. Мочалове, изумительная игра которого произвела большое впечатление на поэта. Но Мочалов играл Ричарда III , и, значит, знаменитое восклицание: «Коня, полцарства за коня!» — принадлежит не Григорьеву, а Шекспиру.
В русской литературе масса примеров, так сказать, взаимного заимствования для пользы дела. Всем известна фраза Грибоедова:
Что за комиссия, Создатель,
Быть взрослой дочери отцом!
Тургенев оценил мысль Грибоедова и написал:
Что за комиссия, Создатель,
Быть братом выросшей сестры!
Люди старшего поколения помнят романс Аренского, в котором звучали слова «Как хороши, как свежи были розы». Конечно, сразу же приходят на ум северянинские «Классические розы»:
В те времена, когда родились грезы
В сердцах людей прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви и славы и весны!
Наверное, стоит в связи с этим вспомнить еще одни розы. Иван Петрович Мят лев в журнале «Современник» опубликовал их еще в 1843 году:
Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор полыцали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой...
Приведу также еще две строки их стихотворения Мятлева, чтобы окончательно убедиться в том, что Северянин это стихотворение читал:
И где ж она? В погосте белый камень,
На камне — роз моих завянувший венок.
Как видим, розы кочуют от одного автора к другому, но свежести своей не потеряли.
Особенно часты заимствования, когда обыгрывается тема памятника. Вспомним Пушкина:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа...
Тут же возникают державинские строки:
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный;
Металлов тверже он и выше пирамид...
Но есть и еще стариннее. Ломоносов заявляет:
Я знак бессмертия себе воздвигнул
Превыше пирамид и крепче меди...
Эстафета в культуре помогает воздвигнуть один общий памятник, но живой русской поэзии, которая, в отличие от памятника, «построенного в боях социализма», действительно переживет века.